В редакции Вадима встретили аплодисментами и улюлюканьем. Словно гимнаст, закончивший выступления, он поднял руки. По-озорному улыбаясь, поклонился. Расцеловав секретаря Ирину, осенил себя крестом и шагнул в кабинет главного.

 

Взгляд Александра Сергеича легкости в общении не сулил. Указав ладонью на стул, Стельнов закурил. Специально выдержал небольшую паузу.

 

— Вадик, а ты на ипподроме не играешь? Ну, или в казино, допустим?

 

— Нет, Александр Сергеич. Бог миловал. Алкоголь, бега и рулетка — увлечения столь же несовместимые, как марихуана и секс. А почему спрашиваете?

 

— Да везучий ты. А если везет, то, как правило, во всем… Доброго сердца человеком оказалась Клавдия. Сначала костерила тебя на чем свет стоит. Потом расчувствовалась и за тебя же просить начала. Значится так, Вадик. Продолжаешь работать, но берешь на себя обязательства. Мэрия города начала кампанию по стимулированию дворников. Понимаешь, о чем я?

 

— Если честно, то не очень. Стимулирование дворников… Какая-то эротика с пролетарским подтекстом.

 

Затушив сигарету энергичными движениями пальцев, Александр Сергеевич приподнял очки. В редакции этот жест относили к недружелюбным.

 

— Ценю твой юмор, Вадик. А ты цени мое терпение. Цени и слушай. Каждую пятницу должна появляться небольшая заметка с фотографией. В заметке — история дворника и его фотография. Дворники, Вадим, должны быть живыми, а не мертвыми. Желательно, с солидным стажем работы.

 

— Александр Сергеич, так одни таджики тротуары метут. Тетя Клава — редкое исключение. Легче негра в рядах “Ку-Клукс-Клана” отыскать, чем у нас в городе местного дворника со стажем.

 

— Ты мне эти расистские сравнения брось! — взвился главный. — Пьяница, так еще и расист?

 

— Какой же я расист, если за сборную Франции по футболу болею?

 

— А что в сборной Франции по футболу? Я же от спорта далек. Что там, арабы одни?

 

— Если бы… Два белых, а остальные — из черного колониального наследия.

 

— Ну хоть играют. Не ленятся. И ты не ленись, Вадим. А лучше — не ленись и не пей. Первая заметка должна появиться на моем столе уже завтра. И еще раз повторяю: дворники должны быть реальными, реальными и живыми. Среди читателей будет проходить голосование. Лучший клинер выиграет путевку в Турцию. Второе место — телевизор. Третье — стиральная машина.

 

— А дворников теперь клинерами называют?

 

— Ну, это я так, дань моде…

 

Кабинет Вадим покинул в унынии. У ксерокса пил чай редакционный гонец Игорь Зобов. Быстрее Игоря за водкой никто из журналистов не бегал. Но его желание услужить главному многим было не по нраву. Случалось, Игоря били.

 

— Вздрючили, Вадь? — с улыбкой спросил Зобов.

 

Вадим сдержался. Подавил в себе желание послать.

 

— Дрючат, Игореха, всех.

 

— И не говори, Вадик. Что всех, то точно, — философски заметил Зобов.

 

— Ну, вот Аленку твою. Ее ведь тоже дрючат. А она молодец — держится. И сама молчит, и у других не спрашивает.

 

Про Аленку Вадик сказал наугад. В тот самый момент, когда Зобов делал глоток. И он подавился. Лицо стало пунцовым, глаза увеличились. Половина кружки выплеснулась на ковролин. В душе Вадика лениво пробудилась жалость. Его ладонь несколько раз опустилась на хребет кашляющего товарища. Опустив голову на столешницу, безудержно хохотала Ирина.

 

— Вадик, ты мерзкий тип! — выпалил Зобов. — Если я узнаю, что ты дрючил… то есть спал с Аленой — ни тебе, ни ей не жить.

 

— Верю. Только мышцу перед смертоубийством подкачай. И подрасти сантиметров на десять.

 

Зобов промолчал. Резко повернувшись, быстро зашагал по коридору.

 

— Вадик… Вадик, я так давно не смеялась, — миниатюрным платочком Ирина утирала слезы. — Он же ее ко всем ревнует. Даже к Прокопьеву.

 

— А что с Прокопьевым?

 

— Генитальный цейтнот. Половой орган завис. Машка от него ушла. А ты бы заезжал почаще. Здесь столько новостей — закачаешься.